Защита обвиняемого обратилась в ВС с жалобой на решение кассационного суда.

Согласно материалам дела, обвиняемый был задержан в ходе мероприятия «проверочная закупка»: покупатель несколько раз позвонил продавцу, пришел к нему на участок, через забор перелетел пакет с наркотиками, который покупатель забрал при выходе с участка и тут же добровольно отдал полиции. 

Позиция ВС 

Исключения из общего правила о запрете поворота к худшему допустимы лишь в качестве крайней меры, когда не исправление судебной ошибки искажало бы саму суть правосудия, смысл приговора как акта правосудия, разрушая необходимый баланс конституционно защищаемых ценностей, в том числе прав и законных интересов осужденных и потерпевших, на что обращено внимание в постановлении Конституционного суда от 11 мая 2005 года №5-П. Иное приводило бы к нестабильности правовых отношений, произвольности изменения установленного судебными решениями правового статуса их участников и тем самым - к нарушению общепризнанного принципа правовой определенности.

При этом суд кассационной инстанции обязан обосновать, по каким мотивам то или иное нарушение материального либо уголовно-процессуального закона признано искажающим саму суть правосудия. 

Отменяя оправдательный приговор, судебная коллегия кассационного суда указала в определении, что апелляционный суд, придя к выводу о непричастности фигуранта к незаконному сбыту наркотических средств в значительном размере, оставил без должной оценки представленные стороной обвинения доказательства. Однако эти выводы кассационной инстанции не основаны на материалах уголовного дела, пришел к выводу ВС.

Апелляционный суд обратил внимание на наличие существенных противоречий о деталях «проверочной закупки» в показаниях свидетелей на следствии и в судебном процессе, а также их несоответствии документам об ОРМ: когда именно через забор перелетел пакет, как его подобрал и куда положил покупатель.

Вместо того, чтобы трактовать все сомнения в пользу подсудимого суд первой инстанции заявил, что расценивает показания свидетелей в «единстве», удивилась апелляционная инстанция.

Она также указала, что в ходе судебного следствия не была опровергнута версия осужденного и его защитника о провокации со стороны покупателя и сотрудников полиции - покупатель сам неоднократно звонил осужденному, что подтверждается представленной стороной защиты детализацией телефонных соединений.

Другие доказательства также не вызвали доверия апелляционной инстанции: записи велись на видеокамеру и диктофон, которые не позволяют идентифицировать дату, время и место фиксации, первые показания даны в отсутствии защитника и впоследствии обвиняемый от них отказался, в дежурной части сообщение по факту сбыта зафиксировано еще до личного досмотра задержанного. 

Таким образом, причастность обвиняемого к совершению преступления не установлена, решил апелляционный суд, при этом в описательно-мотивировочной части приговора он указал существо предъявленного обвинения, изложил обстоятельства дела, установленные судом, привел основания оправдания подсудимого и доказательства, их подтверждающие.

«Изложенное свидетельствует о необоснованности приведенного в кассационном определении утверждения о том, суд апелляционной инстанции, придя к выводу о непричастности (фигуранта) к незаконному сбыту наркотических средств в значительном размере, оставил без должной оценки представленные стороной обвинения доказательства, свидетельствующие об обратном, в частности материалы оперативно-розыскной деятельности, проведенной с соблюдением закона, при отсутствии признаков провокации со стороны сотрудников полиции.

Указав о том, что выводы суда апелляционной инстанции о несоответствии показаний свидетелей протоколам «наблюдения» и досмотра, опровергаются материалами уголовного дела, судебная коллегии Четвертого кассационного суда общей юрисдикции не аргументировала свои выводы ссылками на конкретные материалы уголовного дела.

В определении кассационного суда общей юрисдикции не указано, почему допущенные судом апелляционной инстанции при вынесении оправдательного

приговора нарушения являются существенными, повлиявшими на исход дела, искажают саму суть правосудия и смысл судебного решения как акта правосудия, и не приведены мотивы, по которым они признаны таковыми.

Более того, суд кассационной инстанции полностью и однозначно трактовал сомнения в виновности (обвиняемого) в инкриминированном деянии в пользу обвинения, чем нарушил требования ч.7 ст.40116 УПК РФ, запрещающей предрешать вопросы о доказанности или недоказанности обвинения, о достоверности или недостоверности доказательств» - отмечает ВС.

Он считает, что кассационная инстанция по существу не согласилась с оценкой доказательств, которую дали коллеги из нижестоящей инстанции.

«Между тем, по смыслу уголовно-процессуального закона, иная оценка судом кассационной инстанции собранных по делу доказательств с точки зрения их достоверности, а также полноты их установления и достаточности для обоснования изложенных судом в приговоре выводов относительно фактических обстоятельств дела, не может служить основанием для отмены принятого судом по делу окончательного решения с целью ухудшения положения осужденного или оправданного», - подчеркивает ВС.

В связи с чем ВС отменил кассационное определение, а также повторное решение суда апелляционной инстанции, уголовное дело вновь направлено в кассационный суд, а обвиняемому отменена мера пресечения в виде содержания под стражей.